Посвящается доктору Марии Якубовой
Когда уходит мать, взрослеют дети,
Пусть возраст их –
уже под пятьдесят!..
Ведь мама – слово первое на свете,
Все в мире до конца его твердят.
Для каждого ребёнка мама – солнце,
Что даже взглядом греет иногда.
Уходит мать – тепло за ней метнётся,
И холод наступает навсегда.
А руки мамы! Нежат с малолетства,
Нам гладят голову,
чтобы прошла беда…
Так пахнут они хлебным,
сладким детством.
Их запах не забудешь никогда.
Когда уходит мама, ветер горя,
Повсюду ноет, нам ломает грудь.
И хочется, чтоб смог ты, непокорен,
Свою судьбу обратно повернуть.
Ах, мамины глаза! Они смеются,
И утопают в нежности, любви.
В них – целый мир,
в котором слезы льются.
От счастья, от потери, от молвы.
Когда уходит мать, глаза закрыты.
И нету больше входа в этот рай.
Тупик и боль. Лишь в памяти сокрыто,
Всё то, что накопилось невзначай.
Жестокий парадокс,
но жизнь проходит.
Не зря ль была вся эта суета?
И если мама навсегда уходит,
Часть жизни покидает нас тогда.
Та чистая, та светлая, большая,
С годами не тускнеющая часть.
Теперь лицом к лицу
ты с нашим «раем»,
Где греет память, где печалит грязь.
Когда уходит мать, взрослеют дети,
И сразу начинаешь понимать,
Что потеряла лучшее на свете,
Чего всегда мне будет не хватать.
Её улыбка больше мне не светит,
Глаза не отразят мне целый мир.
Когда уходит мать, взрослеют дети.
Я стала одинока, хоть – с людьми…
Посвящается вечной памяти, нашей всеми любимой актрисы, безвременно ушедшей –
АНАСТАСИИ ЗАВОРОТНЮК
Пятилетняя, долгая пауза…
и печальный, коварный конец.
И томящее всех ожидание.
Может, всё же, счастливый конец?
Но увы, отпеванье в Соборе…
Море слез, гроб утонет в цветах.
И над небом глаза, что навеки,
растворятся, испарой, в сердцах.
Те глаза не забыть, и не спрятать!
Помещался в них сказочный мир.
И красивую, хрупкую Няню,
навсегда полюбил целый мир.
Она русские песни так пела,
что порою сжималась душа.
И совсем уходить не хотела,
ведь для многих, как воздух, была.
Её дети так сильно любили.
Для родителей – гордость семьи.
А мужчины, с ума все сходили.
Обожали, как только могли.
«Настоящая» Анастасия –
так мечтала единственной стать.
И Петра навсегда полюбила.
Буд-то знала, Петру, провожать.
Её жизнь была словно, картина,
разрисована в разных цветах.
А улыбка, как солнце светила,
оживляя их в разных тонах.
Но поблекли весёлые краски,
только слезы текут полотном.
Оборвалась, вот, жизнь молодая:
нет надежды, лишь горе кругом.
Это страшно,
когда смерть подходит.
Очень близко и дышит в висок.
Это страшно, когда не уходит,
не давая финальный звонок.
Ты живёшь в ожидании чуда,
и, казалось вот, вот, но увы.
Всё вокруг становится грудой,
из осколков мечты и обид.
И лишь память, огромная память,
остаётся в сердцах навсегда.
Ты любовь из руин поднимаешь,
ведь она помогает, тогда.
Фото ночью жены, обнимаешь,
имя шепчешь с болью в тиши.
Лишь тогда в Небеса отпускаешь:
Ты покойся с миром – лети!!!
От себя и нашей бухарскоеврейской общины Нью-Йорка.
Лариса Аронова